Спокойный человек улыбается, встречая меня в небольшой уютной мастерской на Востоке Москвы, и начинает с предупреждения о том, что мне будет трудно что-нибудь написать, поскольку нет у него званий и наград, кроме фронтовых, а творческая жизнь не расцвечена громкими событиями и крупными достижениями. Но я не тороплюсь делать выводы.
Александр Евгеньевич Степанок родился (1926 г.) в небольшом городке в Одесской области. Отец-музыкант в раннем возрасте познакомил его с работами местных художников, в частности, Евгения Столицы (1870-1929), известного мастера пейзажа, академика живописи, свидетеля Русско-японской войны. Его кисти принадлежит один из последних портретов В. В. Верещагина. Стало ли это впечатление определяющим, сказать трудно, т. к., большой тяги к искусству в этот период мальчик не обнаружил. Но мысль о том, что ему нужно заниматься живописью и поступать в художественное училище, в семье жила.
Склонность к рисованию проявилась значительно позже в годы томительного ожидания демобилизации. Александр Евгеньевич прослужил в армии 7 лет – с 1943 по 1950 год. Последние пять, проведенные в расположении военной базы Советских войск в районе г. Дебрецен, оказались не простыми. Длительное ожидание увольнения после Победы давалось с большим трудом, несколько солдат, по воспоминаниям художника, покончили с собой.
Вот в такой обстановке проявилось врожденное умение рисовать – портреты сослуживцев стали первой школой художника и помогали коротать время.
В возрасте 25 лет Александр Степанок возвращается на родину. И с этого времени вся его жизнь связана с изобразительным искусством. Более 30 лет он проработал в дирекции выставок СССР.
Здесь он знакомится со многими интересными живописцами, которые вовлекают его в круг своих художественных интересов. Главным и любимым занятием становятся для Александра Евгеньевича пленэры.
И в настоящее время, несмотря на солидный возраст, Александр Евгеньевич не изменяет доброй традиции выбираться на натуру, писать этюды. А тогда, в молодые годы с кем только и куда только не доводилось ездить.
Среди друзей и учителей начинающего живописца был «второй Шишкин» – Максимов Кондрат Евдокимович (1894-1981), уроженец вятской губернии, Народный художник Татарстана. На протяжении многих лет он писал по 150 – 200 картин в год. Основное количество работ создано Максимовым «на берегах Волги и Камы». Излюбленной темой Максимова специалисты называют «хвойный лес».
Были среди спутников художника Шомин Сергей Николаевич (1913-2002) и Марков Леонид Васильевич (1926-1988). Пейзажи последнего представляют значительный интерес и в определенных позициях близки приёмам письма самого Александра Евгеньевича.
От многочисленных поездок 50-х – 60-х гг. к настоящему времени почти ничего не осталось. Практически всё куплено в начале 90-х гг. и разошлось по частным коллекциям. В этом смысле он счастливый художник. Всё, что он пишет, недолго задерживается в мастерской. Но это же обстоятельство затрудняет возможность подробно проследить развитие его живописного языка.
Лишь несколько небольших этюдов, написанных на побережье Азова, куда, кстати, Александр Степанок ездил из Москвы на мотоцикле, приоткрыли мне перспективу, позволили увидеть «начало» художника.
Эти азовские этюды черезвычайно легки, тонально точны, напоены особым приморским предвечерним светом, когда небо и море почти сливаются в нерасторжимом единстве. Написаны они быстрой и точной кистью, без фактуры и каким-то образом хранят атмосферу времени конца 50-х гг.
В дальнейшем, Александр Степанок приходит к более жёстким фактурным решениям, напоминающим подход к живописи его друга Леонида Маркова. Почти всегда на начальном этапе художник использует мастихин. Возможно, так «работает» категория времени, меняющего ориентиры даже в таком консервативном жанре, как пленэрная живопись.
Между тем, следует отметить очень важное обстоятельство: несмотря на увеличение контраста, несмотря на появление фактуры, в известной мере огрубляющей поверхность картины, тонкость и поэтичность цветовых отношений с годами не ушли из живописи художника. Напротив, в рельефной лепке Александр Степанок прячет порой величайшее богатство и мерцание цвета.
В усложнённом языке его сегодняшней живописи нет назойливой нервности и суеты, она как бы стесняется возможных показных эффектов и сдерживает себя от всего внешнего, уводящего от существа дела. Такая позиция художника в современных условиях почти неожиданна. В кричащий о себе век, среди людей, вольно или невольно приученных к повышенной авторской активности (что происходит почти всегда в ущерб содержанию искусства), скромность, встроенная в структуру произведения, неотделимая от самой ткани живописи, явление всё более редкое.
Но важно помнить, что истинная поэзия не станет громко заявлять о себе. Она позволит зрителю и слушателю проявить собственные таланты – и, прежде всего, талант чувствовать переживания другого.

22 июля 2008 г.
Илья Трофимов

на главную
контакты